Писк – писк – писк.
По привычке Он плашмя бьет ладонью по тумбочке. Смахивает трубку радиотелефона и ключи от машины. Писк продолжается. Будильник стоит на подоконнике. Он сам же вчера туда его и поставил, чтобы не проспать. Предусмотрительный.
Приходится окончательно оживать, ибо спать, когда над ухом пищат мыши-висельники просто невозможно.
Зеркало в ванне бессовестно врет, отражая слишком жизнерадостное лицо. Лезвия бритвы отточенными движениями счищают с него успевшую отрасти за ночь щетину.
- Как огурчик, - с иронией кидает Он своему отражению. И то натянуто улыбается.
На настенном календаре крошка-дочурка обвела сегодняшнее число красным и подписала “Папин Юбилей”. Слово “юбилей”, скорее всего, подсказала мама. Малышке, в общем-то, какая разница – тридцать, сорок пять или восемьдесят три. Она сегодня подарит папе портрет и бумажные цветы. И скажет в очередной раз, какой он хороший, любимый.
Завтрак на столе ещё не остыл. На него привычные двадцать минут, плюс ещё пять на кофе. Жена уже на работе. К зеркалу в коридоре прикреплена записка “Люблю. Целую. Удачного дня” одной строчкой на узорчатой ароматизированной бумаге. Пахнет ландышами. Он, правда сказать, понятия не имеет, какой у них запах. Но Ему не сложно представить, что такой же, как у ароматизированной бумаги.
На работе секретарша приносит Ему мокко и письма на одном подносе. В письмах поздравления от знакомых. В мокко не хватает сахара. Потом приходят улыбающиеся холеные сотрудники, дарят дорогую выпивку, паркеры в кожаных футлярах и портсигары. Всё это встречается одинаково благодарной улыбкой и убирается в шкаф. Одинаково ненужное.
После работы в баре он выпивает по рюмке виски с почти лучшим другом. Терпит похлопывания по плечу и шуточки про возраст.
Дома жена разливает по бокалам Абрау Дюрсо и близкие друзья семьи, встают друг за другом волной, как на футболе, и произносят тосты. Какие-то глупости про здоровье и успех. Фон-дю, гусь в яблоках, домашний пирог сменяют друг друга на столе. На коленях дочка жует мармеладных мишек.
К десяти все устанут – разойдутся. Поклонятся имениннику, поблагодарят за гостеприимство. Обещаются зайти на неделе опять или хотя бы позвонить. Может быть.
Он уложит дочку спать, расскажет ей сказку о добром духе Кью и злом духе Тенгу. Поцелует жену, занятую уборкой на кухне. Закроется в кабинете, где из верхнего ящика стола, что заперт на ключ, достанет ежедневник для ежегодной записи.
Бисерным подчерком под сегодняшней датой напишет.
“Достижения за год.
Научил дочку ездить на велосипеде.
Заключил соглашение с конкурирующей фирмой.
Выиграл корпоративный чемпионат по гольфу.
Начал учить французский.
Слетал с семьей в Париж.
Купил Порш Каен.”Замрет. Задумается. Вздохнет. Перевернет страницу.
Услышит звонок в дверь. Выйдет. Откроет – заказное письмо, распишитесь. Кивнет жене, чтоб не беспокоилась. Распишется. Поблагодарит курьера.
Увидит на конверте неровные черточки-иероглифы.
“Отправитель: Наруто Узумаки.”Усмехнется. Порвет письмо, не читая.
Потому, что знать не знает, и не хочет знать, кто такой Наруто Узумаки. Где он и почему исчез, не сказав не слова пятнадцать лет назад. А потом долго снился и оседал солью на щеках. Потому, что не видит смысла ворошить давно пережитое прошлое. Настоящее его всецело устраивает. Он даже почти может убедить себя, в том, что счастлив.
А в обрывках письма, на альбомном листке распадаются карандашные горы и строчки.
“Я вернусь. Я скоро вернусь.
Дождись меня, кои…”Размашистая, беглая подпись.
Дата, за давностью в пятнадцать лет.